Ричард I Львиное Сердце. Повелитель Анжуйской империи - Вадим Георгиевич Устинов

предпочел покончить с этим делом без всякого шума и в обмен на 10 тысяч марок освободил Ричарда от данного им когда-то обещания жениться на Адели. Тем самым Филипп Август спас репутацию сестры и ее будущее – четыре года спустя она удачно вышла замуж за Гийома II Тальва графа де Понтьё и родила ему троих детей.

Зная изворотливость своего соперника, Ричард настоял на заключении формального соглашения. Договор между главой Анжуйской империи и королем Франции был подписан 25 марта 1191 года в Мессине. Помимо матримониальных проблем он улаживал и другие острые разногласия между соперничающими державами. Ричард подтверждал права Филиппа Августа на Исудён, Грасе и Овернь, в то время как Филипп Август признал Ричарда властителем Каора и Керси.

Естественно, значительная часть договора была посвящена спорным территориям Жизора и Нормандского Вексана.

Да будет известно всем как ныне, так и в грядущем, что между нами и нашим другом и верным братом Ричардом славным королем Англии установился прочный мир, и он клятвенно подтвердил нам мир на таких условиях.

С добрым сердцем и по доброй воле мы даем вышеупомянутому королю согласие на то, чтобы он с сего момента был свободен в выборе жены, какой ему угодно, несмотря на соглашение, заключенное между нами по поводу нашей сестры Адели, на которой он должен был жениться.

Кроме того, мы оставили ему и его наследникам мужского пола, которые родятся от него и его законной жены и останутся живыми и владетельными сеньорами после смерти короля Англии, Жизор, и Нофль, и Нёшатель, и Нормандский Вексан с прилежащими к ним территориями.

И он согласился, что если он умрет без наследника мужского пола от него и его законной жены, то Жизор, и Нофль, и Нёшатель, и Нормандский Вексан с прилежащими к ним территориями вернутся к нам или к нашим наследникам мужского пола, рожденным от нас и нашей законной жены.

И если случится, что мы умрем без наследника мужского пола от нас и нашей законной жены – без оставшегося после нашей смерти владетельного сеньора, то мы желаем, чтобы эти Жизор, и Нофль, и Нёшатель, и Нормандский Вексан с прилежащими к ним территориями вернулись к владыке Нормандии.

И если у короля Англии будет два наследника мужского пола или более, то он пожелал и согласился, чтобы старший держал непосредственно от нас все, что должен держать от нас по сю сторону Английского моря; другой же будет владеть одной из трех бароний непосредственно от нас, а именно доменом Нормандия, или доменом Анжу и Мэн, или доменом Аквитания и Пуату[183].

Таким образом, камень преткновения в лице Нормандского Вексана вроде был убран, и вопрос о его принадлежности решен окончательно. Дело оставалось за малым – соблюсти все пункты, согласованные высокими договаривающимися сторонами. По крайней мере, от Филиппа Августа сложно было ожидать добровольного и добросовестного исполнения соглашения. Он небезосновательно считал Мессинский договор еще одним унижением, которое ему пришлось вытерпеть от своего вассала. Отказ от защиты прав сестры и уступка стратегически важных земель приводила его в отчаяние. Даже формальное признание Ричардом своей вассальной зависимости в части всех обширных континентальных владений не улучшало его настроения. На деле этот жест мало что означал, поскольку никаких конкретных обязательств по отношению к сюзерену глава Анжуйской империи на себя не принял.

В расстроенных чувствах Филипп Август приказал 30 марта готовиться к отплытию в Святую землю. Дожидаться прибытия Беренгарии и Алиеноры Аквитанской, чтобы усугубить свой позор, он не собирался. «И с тех пор между двумя королями начали возникать раздоры, и ненависть, и вражда»[184], – констатирует Ригор из Сен-Дени. Французский хронист явно покривил душой: разлад между королями произошел задолго до их противостояния на Сицилии. Но теперь крестовый поход Филиппа Августа точно был направлен не только и не столько против Салах ад-Дина, сколько против Ричарда.

* * *

Когда флот Филиппа Августа скрылся за горизонтом, Ричард направился в Реджо, куда из Бриндизи как раз добрались Беренгария с Алиенорой. Дамы взошли на борт королевской галеры, которая доставила их в Мессину. Отдохнув от утомительного путешествия всего три дня, семидесятилетняя Алиенора Аквитанская вверила Беренгарию заботам своей дочери Жанны и немедля отправилась в обратный путь – в Нормандию. Компанию ей составил Уолтер де Кутанс архиепископ Руанский, которого король посылал в Англию с важным поручением.

К большому сожалению Ричарда, свадьбу пришлось временно отложить, так как наступил Великий пост. Но и задерживаться на Сицилии после приезда Беренгарии смысла не имело. Ричард приказал готовить флот к отплытию. На суда грузили коней, провизию, оружие и тяжелые осадные машины. Замок Матегрифон был разобран и в сложенном виде также перенесен на корабли.

Огромный флот, насчитывавший уже более 200 судов, 10 апреля 1191 года покинул Сицилию. В его состав входили транспортные корабли, буссы, дромоны и галеры. Ричард выстроил их следующим образом: впереди шли три дромона, на одном из которых находились Жанна и Беренгария. 13 кораблей образовали вторую линию, 14 – третью, 20 – четвертую, 30 – пятую, 40 – шестую и 60 – седьмую. Последняя линия состояла из галер, на одной из которых находился сам Ричард.

Расстояние между судами выдерживалось с таким расчетом, чтобы с соседнего корабля был отчетливо слышен человеческий голос, а от линии до линии долетал звук трубы. Несколько часов спустя после выхода из порта флот вышел в открытое море. Там галеры, подгоняемые попутным ветром, обошли более медленные суда и заняли место в авангарде. Во главе строя теперь шла королевская галера.

На третий день плавания, в Страстную пятницу, 12 апреля, разразился сильный шторм. Ричард впервые столкнулся с яростной морской стихией, но перенес бурю на удивление легко. Он держался так, как будто стоял обеими ногами на надежной суше – был деятелен, сохранял присутствие духа и спокойствие, подбадривал товарищей собственным примером и вселял в их сердца уверенность в счастливом исходе путешествия. Главной задачей Ричарда было сохранение флота. Согласно его приказу, днем шкиперы визуально ориентировались на флагманский корабль, идущий первым. По ночам король распорядился зажигать на мачте своей галеры огонь, задающий направление движения всем остальным.

Шторм бушевал несколько дней и утих только 17 апреля. Вскоре после этого флот сделал свою первую запланированную остановку на Крите. Там выяснилось, что из-за бури потерялись 25 судов. В их числе оказался бусс, на борту которого находились Беренгария с Жанной. Также там находилась и значительная часть воинской казны, порученная заботам Стивена Торнэмского, служившего казначеем еще у Генри II.

Ричард предположил, что потерявшаяся часть флота просто обогнала его, и приказал плыть дальше со всей возможной скоростью, благо установился свежий попутный ветер. В понедельник 22 апреля 1191 года крестоносцы добрались до Родоса, где им пришлось на некоторое время задержаться,